Я накинул на себя осеннее пальто и вышел из ночного клуба, в котором ещё несколько минут назад я ловким движением руки один за одним уничтожал сладкие шоты. Надоела громкая музыка и пьяные танцы. Если бы мне несколько лет назад сказал кто-то, что я сделаю так, то я бы рассмеялся ему в лицо и пошёл бы дальше танцевать, и высматривать следующую жертву, в которую этой же ночью я вонжу свою японскую катану. Но сейчас я твёрдо был настроен выйти в ночь и пройтись по больному раком городу. На часах было 02:37. Самое время, чтобы подумать о чём-нибудь. Мою голову всегда разрывают раздумья и каждую минуту мучает совесть, хотя причины на то никогда не было.
Я уже преодолел достаточно большое расстояние от клуба и присел на первую попавшуюся лавочку. Сев напротив центральной улицы города, я наблюдал за редкими машинами, водители которых плевать хотели на лимит скорости и правила вождения. Штрафовать и наказывать их было некому. Да и многие из них вовсе были с севера. Оттуда, где есть жизнь.
У нас же жизнь была только днём, и то, часто складывалось впечатление, что всё это фальшь,
что всё это организовывается для видимости, будто бы мы живём. И в этом есть доля правды, ведь я так часто вижу на улицах ходячие трупы, в глубине которых осталась мельчайшая вера в то, что они родятся вновь. Родятся в том городе, где они уже рождались, но не в том, в котором они умирали. Мои раздумья над дальнейшей судьбой родного края прерывают взрывы, которые раздаются по левую от меня сторону. Без малейшего испуга, я подкуриваю сигарету и продолжаю смотреть в никуда. Люди часто так делают, когда полностью погружаются в себя. Взрывы продолжатся. Смысла узнавать, что произошло нет, ведь завтра опять одни напишут то, что выгодно для них, а другие напишут обратное. И так уже полтора года. Нас пытаются уничтожить уже долгое время, но мы слишком сильные, чтобы сдаться. Как могут, нам помогают северяне, которые по первому же зову вожака принесут нам победу в считанные дни. Но сигнала нет, и они продолжают сидеть в пустынных полях и лесах, скучая по дому.
Я продолжаю курить, вглядываясь в мерцающие неоновые вывески. Многие из них давно уже мертвы, но не были похоронены, а некоторые издают предсмертные стоны. Но есть и такие, которые горят ярким пламенем, танцуют сквозь дым, заполоняют розовым мой разум и дарят надежду на лучшую жизнь. Через несколько минут ко мне подбегает дворняга. Чёрный лохматый пёс с самыми мудрыми на этой планете глазами. Он скулит и хочет есть точно также, как скулят многие жители мёртвой земли, которые лишились своего крова и пищи.
Мне нечего ему дать, но я его глажу. Мохнатому нравится и он запрыгивает ко мне на лавку. Я чешу ему за ухом и ему это нравится. В его глазах я вижу надежду на завтрашний день. Думаю, если бы в этот момент я мог посмотреть в свои глаза, то увидел бы тоже самое. Через несколько минут каждый из нас пойдёт своей дорогой и мы никогда больше не встретимся, но нас объединяет вера в танцы неоновых вывесок. Настолько ритмичные и страстные, что со временем затанцует каждый, кто когда-то был обижен. Многие плюнут на свои взгляды и принципы, и придут в наш танцевальный клуб, где мы с помощью своих ног разгоним дым, который принёс нам горечь. Мы затанцуем так, как никто ещё не танцевал!
И с мудрыми глазами мы улыбнёмся яркому неоновому свету!
